В Ветхом Завете, а точнее в родословной Христа, среди множества мужских имен, упоминаются всего четыре женских: Фамарь, Руфь, Рахав и Вирсавия… Спектакль «Его женский род» — это постановка, в основе которой лежат истории этих героинь, рассказанные от первого лица. У каждой из них свои представления о любви, судьбе и женской силе, но все они едины в одном: стойкость и вера в Божий план помогают преодолевать любые обстоятельства.

Фамарь (Мф. 1:3) была невесткой Иуды, одного из сыновей Иакова. После смерти ее мужа Иуда не выполнил обещание дать ей в мужья своего младшего сына, как того требовал закон. Фамарь, переодевшись блудницей, добилась того, чтобы Иуда сам стал отцом ее детей. От нее родились близнецы Фарес и Зара, вошедшие в родословную Христа. История Фамарь символизирует решимость и веру в Божий замысел.
Рахав (Нав. 2:9) была жительницей Иерихона, блудницей, которая укрыла израильских разведчиков, помогая им избежать погони. За это она и ее семья были спасены, когда израильтяне захватили город. Позже Рахав вошла в израильский народ и стала прабабкой царя Давида. Рахав — пример веры и обращения. Ее включение в родословную Христа показывает, что Бог принимает всех, кто искренне верит, независимо от их прошлого или происхождения (она была хананеянкой, то есть язычницей).
Руфь (Руф. 1, 16−17), после смерти мужа, осталась верна своей свекрови Ноемини и отправилась с ней в Вифлеем, где, следуя Божьему решению, вышла замуж за Вооза. У них родился сын Овид, а его сын Иессей стал отцом царя Давида, то есть Руфь стала прапрабабушкой Христа. Руфь символизирует верность, преданность и доверие Богу.
Вирсавия (2 Цар. 11−12) была женой Урии Хеттеянина. Она была настолько красива, что царь Давид не смог устоять перед ее природным очарованием и приказал доставить ее к себе во дворец, а Урию решил погубить. После покаяния Давида Вирсавия стала его женой и матерью Соломона, через которого продолжилась линия Христа. История Вирсавии показывает силу Божьей милости и искупления. Несмотря на грех, Бог использовал ее в плане спасения, показывая, что милость выше осуждения.